Ночью львы не беспокоили караван, но гиены забрались под фургон, жестоко искусали одного быка, стащили одну из овец. Гиены вообще часто приходили к каравану на остановках, но никогда еще не удавалось им причинить столько вреда. Утром быка нашли настолько израненным, что пришлось его убить.

— Если бы у гиены было столько же храбрости, сколько силы, она была бы ужасным животным, — заметил Суинтон. — Известно, что гиены никогда не нападают на человека, хотя бы и встретили его целым стадом штук в двадцать. Но здесь они часто забираются в хижины кафров и пожирают детей или слабых стариков. В этом, впрочем, виноват обычай кафров отдавать на растерзание гиенам своих мертвецов. Они привыкают к человеческому мясу и стараются доставать его.

— У них, вероятно, очень сильные челюсти, — сказал Александр.

— Да, и в этом видно мудрое предусмотрение природы. Гиены и ястребы играют роль подбирателей трупов в тропических странах. Гиена доедает остатки после ястреба, т. е. шкуру и кости. Сила у нее в челюстях такая, что она легко перегрызает самые крепкие и крупные кости.

— Много разновидностей гиен?

— В Африке их четыре вида. Обыкновенная пятнистая гиена, или волк, как называют ее колонисты. Запах от этой гиены так отвратителен, что собаки стараются как можно скорее уйти от ее трупа, который тотчас же пожирается другими гиенами. Затем полосатая гиена, самая злая, и та, которую колонисты называют лающим волком, и которая известна под именем смеющейся гиены. Четвертая разновидность — среднее между собакой и гиеной, — называемая венатика. Эта гиена меньше, но свирепее других.

— Ведь здесь также должны быть и леопарды. Мы ни разу не встречали их. Опасны они?

— Леопард избегает столкновений с человеком, но, доведенный до отчаяния, он делается страшен. Я хорошо помню, как два бура напали на леопарда и ранили его. Повернувшись, леопард бросился на ближайшего, смял его под себя, искусал и разорвал мясо в разных местах когтями. Другой бур, желая помочь товарищу, соскочил с лошади и выстрелил в леопарда. Он промахнулся, а леопард, оставив первого, бросился на него и сорвал кожу с его черепа до глаза. Охотник схватился со зверем, и оба покатились вниз с крутого утеса. Первый, между тем, придя в себя, зарядил ружье и бросился спасать товарища, но было уже поздно. Леопард вцепился в горло врага и так сжал его, что тот тотчас же умер. Второму буру удалось только отомстить за смерть товарища, застрелив леопарда.

— Значит, с леопардом тоже плохие шутки?

— Всякое животное, доведенное до крайности, делается страшным и опасным. Мне пришлось быть самому свидетелем такого случая. Куагга, загнанная верховым охотником на край пропасти, схватила его зубами за ногу и буквально оторвала ее. Несмотря на немедленную медицинскую помощь, охотник умер от потери крови. Конечно, каждый охотник за хищными зверями всегда находится на краю гибели. Все зависит от случая и удачи. Что мы будем делать сегодня? Намерены вы ехать дальше или оставаться здесь, Уильмот?

— Майору хочется поохотиться на гну. Он говорит, что ему никогда еще не удавалось убить ни одного из них. Я тоже не прочь бы поохотиться. Торопиться нам некуда, и мы можем дать отдых быкам и запастись провизией.

— Я согласен с вами. Мне очень жаль, что гиена увеличила наши запасы, заставив убить несчастного быка, но с этим уж ничего не поделаешь. Здесь много и гну, и куаг, но, если бы мы прошли еще немного дальше к северу, то нашли бы животных повкуснее этих.

— Каких же?

— Ланей, самых крупных животных из вида антилопы. В некоторых из них более тысячи фунтов весу, кроме того, они очень жирны. Одним словом, прекрасное кушанье. Когда я был в стране намака, мы предпочитали мясо ланей всякому другому. Однако в долине я вижу другого рода дичь.

Омра был тут же и показывал пальцем на приближающихся дикарей.

— Это или бушмены или коранны, вернее последние. Они идут прямо к нам. А Магомед зовет нас завтракать, идем.

Пока друзья завтракали, в лагерь пришли двенадцать кораннов. Они знаками показывали, что голодны, указывая на ремни, которыми были туго стянуты их желудки. Переводчик говорил им, что они могли бы добыть себе вдоволь пищи охотой.

— Знаете ли, что означают у них эти ремни на желудке, Уильмот? — спросил Суинтон. — Они называют их поясами голода. Все здешние уроженцы носят такие ремни на желудке во время голода и уверяют, что они облегчают страдания. И я думаю, что это верно.

— Ну, — сказал майор, — я надеюсь доставить бедным ребятам столько пищи, что их ремни лопнут от полноты желудков. Седлайте лошадей, Бремен, а ты, Омра, садись на мою запасную лошадь и бери мое запасное ружье.

Омра, который начинал уже понимать по-английски и даже умел немного говорить, кивнул головой и пошел за ружьем майора.

ГЛАВА XIX

Шутка Омра. Счастливое избавление. История мантати. Мужество мантати. Последнее кровопролитие. Обмен мыслями. Рассказ Суинтона об африканцах.

Как только были готовы лошади, наши путешественники отправились охотиться на гну и куагг, собравшихся к западу от каравана. Бремен, Сваневельд и Омра были тоже верхом, десять готтентотов с ружьями и коранны следовали за охотниками пешком. Среди готтентотов был также и Толстый Адам, который уже заранее хвастался перед новичками, никогда не охотившимися на гну, что знает секрет, как убивать их.

Стадо подпустило к себе охотников шагов на двести. Затем после неуклюжих прыжков и круговых движений животные остановились и смотрели на всадников с любопытством, смешанным с неудовольствием. Через некоторое время они все-таки бросились бежать, отбежали вдаль версты на две, после чего снова остановились и замотали головами и гривами, словно вызывали на поединок.

Пешие готтентоты, приблизившись к стаду, выстрелами погнали его к всадникам, и три гну были убиты. При виде упавших товарищей, остальные животные испуганно метнулись в сторону и очутились между караваном и загонщиками.

Пока внимание животных было обращено на всадников, готтентоты окружали их все более тесным кольцом. В это время Омра незаметным образом подскакал к загонщикам и стал позади Адама. Затем он навязал красный платок со своей головы на ружье и стал махать им перед глазами гну, который направлялся на готтентота.

Хитрый мальчик прекрасно знал, что гну так же, как бык, раздражается при виде красного. Животное начало в ярости рыть землю копытами и наставлять рога.

Адам, не подозревавший, что позади него Омра натравляет гну, с испугом прицелился в последнего. Но когда животное все с большей яростью стало наступать на него, он потерял присутствие духа, выстрелил наудачу, конечно, промахнулся и бросился бежать. Но гну не хотел так быстро расстаться со своей добычей и преследовал ее, наставив рога. Вдруг Адам на виду у всех исчез, словно провалился сквозь землю. А Омра, заранее ускакавший, стоял в это время как ни в чем не бывало с остальными всадниками.

— Куда девался Адам? — спросил, смеясь, Александр.

— Не знаю, — отвечал майор, — вероятно, спасся чудом. Он провалился, как дух, под землю.

— Но я вижу его пятки! — вскричал Суинтон, смеясь еще больше. — Он просто попал в нору муравьеда. А ведь мальчишка в конце концов мог быть действительно причиной его смерти.

— Но готтентоты опять наказаны за свое несносное хвастовство, — заметил майор. — Подождите-ка, мне хочется пристрелить этого молодчика. Успеем еще насмотреться на Адама, когда его вытащат из норы.

Говоря это, майор направился к гну, который остановился в недоумении, ища глазами своего исчезнувшего противника. Но не успел он к нему приблизиться, как Омра, спрятавший красный платок, предупредил его и выстрелом из запасного ружья уложил на месте животное. Вслед за этим раздался залп со стороны готтентотов, три гну упали на землю, остальные помчались галопом и скоро скрылись из виду.

Теперь все охотники поспешили к месту, где исчез Адам. Он действительно полетел вниз головой в нору муравьеда и не мог выбраться оттуда, вопя о помощи. Над землей были видны только торчащие кверху подошвы. Готтентоты общими усилиями вытащили его на землю. Он повалился на спину и долго лежал, так как не мог прийти в себя от страха, злясь вместе с тем на несмолкаемый смех окружающих.